ДРУЗЬЯ! Я на этом сайте меньше года, но он стал для меня сквозь призму виртуальной реальности родным и любимым кабаком, где можно выпить и пошутить, весенней студенческой лавкой в парке, где можно покурить и обсудить футбол, биатлон и прекрасных дам, спорт-баром, где можно с друзяками и с теми же прекрасными дамами позырить матч, гонку, вместе радоваться победам и огорчаться неудачам команд и атлетов. К сожалению, я пока ни с кем здесь не знаком в реальном мире, но, уверен, что это временное явление и мы, наверняка ещё со многими из вас пересечёмся и пожмём друг другу руку))
С НОВЫМ ГОДОМ ВАС и РОЖДЕСТВОМ!!! Удачи и здоровья вашим родным и близким, а также процветания лучшему из ресурсов в виртуальном мире ИБУПРОГ.КОМ!!!
Всех обнимаю, люблю и ценю нашу дружбу. Искренне ваш, Юха Мието))
ПС: наливаю собі смачної і запашної зубровки і, як кажуть на батьківщині мого кума:
ПС: поскольку я вчера витийствовал и не писал сюды ничего, позволю себе исчо раз наполнить стакан зубровки и сказать следующее:
Не сочтите за банальность и, возможно, где-то трафаретные слова, но я всегда говорю то, что ощущаю и думаю сам)
В наши дни, когда так много грязной политики и так мало искренности, дружбы и обычного понимания, я полюбил этот сайт именно за то, что это островок, где всегда и, не смотря ни на что, тепло и уютно, много спорта, юмора и доброжелательности.
Позволю себе ещё раз выпить за вас и за то, что вы все такие разные и а..уенные)))
К нам идёт Новый Год.. Так вот, помнится работал я как-то в средине 90-ых в пионерском лагере СБУ бывшем КГБ в Ворзеле под Киевом. Это была зимняя смена, аккурат под зимние школьные каникулы. Там в лагере между аллей и сосен стоял на возвышении бюст Ленина, где раньше проводились типа "линейки" и все такое. Мы на Новый Год накидались коньяка (а стоял я вожатым на 1-ом отряде, дети взрослые уже чё) и приделали Ленину из снега руки, ноги, вставили лыжные палки, поставили лыжи, в одну руку вместе с лыжной палкой прикрепили пустой батл из-под шампанского.. Бухали кароче с вождем пролетариата в непринужденной, новогодней обстановке.. Потом я, конечно, на планерке получил звиздюдей, но оно того стоило..
К нам идёт Новый Год))
К слову о костюмах. Захотел я как-то уже в старшей подготовительной группе деццкого сада быть на новогоднем утреннике ковбоем. Револьвер у меня был, который стрелял такими себе бумажными пистонами. Кто знает, тот помнит. Кобуру я выменял у соседа на пару дней взамен на мой настольный хоккей. Проблемой оставалась шляпа. Ковбойская. Мама предложила батину фетровую шляпу, аля члены советского политбюро. Я говорю: мама, это не тот компот. Мама говорит: ну позвони Брежневу и спроси у него - почему в "детском мире" не продаются ковбойские шляпы.. Уж и не помню, как я решал этот вопрос.. По-моему выручил картон, ножницы и клей ПВА.
В 89-м, то ли в 88-м, когда я слушал Егорку Летова на убитых свемовских эмкашках и таких же убитых портативных «протонах», а от моего прикида люди шарахались даже в киевском метрополитене, крики омского гуру: «панки хой!», мне слышались как: «в банку *уй!».
Так вот. Однажды ранней весной я отправился на зимнюю рыбалку. Быстро определил место, где рулит наибольшая концентрация окуня, и начал витийствовать на мармыжку.
Ловились преимущественно мелкие окушёнки-травянки по 50-70 граммов живого весу. Такая ловля напомнила мне о бренности земного существования и о том, что киевский "Сокол" слил последнюю игру воскресенскому "Химику"... Но, отхлебнув из термоса зелёного китайского чаю и просверлив некислую лунку, я тут же обнаружил стайного окуня по килограмму на рыло.
Для каждого периода рыбалки существуют лучшие и чуть худшие способы ловли. А также те, которые всегда приносят результат. Окунь иногда очень активно двигается, сцуко, и бывает так, что целый день его ловишь, а рыбы практически и нет…
Я даже не заметил, чуваки, как лёд пошёл вниз по реке. Но через трое суток уже привык ссать против ветра, не бояться холода и питаться сырой мойвой. Плыл преимущественно в направлении «норд-норд-вэст», ибо лёд подо мной не таял, а смеркалось всё реже.
Я по отцовской линии - украинец, по маме - исконный беларус, фамилия у меня польская - Кулаковский, а ник на Ибупроге - Юха Мието, в честь величайшего финского лыжника.. и это неспроста ибо меня тянет в те места.. в 90-ые я много работал пионервожатым по крымским детским лагерям (Ласпи, недалеко от Севастополя, Кастель, внизу к морю от посёлка Малый Маяк, Чайка, почти Алушта и тд) и вот были у меня детишки из Костомукши, а теперь мы частенько созваниваемся с Саней Карху из Карелии.. если выгорит, то в Карелию непременно поеду, говорят, там сказочно.. Забейте на фамилии, друзья, Земля - наш дом))
Всем приветы, друзья
Юкк пообещал мне сделать мой личный блог на Ибупроге
Я давно хранил в своей мозговой системе какие-то идеи на сей счёт.. Ну, допустим, как я стал болельщиком не только ФКДК (это по умолчанию моя любимая команда), а и Жальгирис Вильнюс во второй половине 80-ых, как я переживал за Игоря Бобрина и Бестемьянову ... да, я смотрел фигурное катание в детстве))
я походу когда-то закончил истфак, проучился на стационаре от звонка до звонка... копал землю в 5-ти археологических экспедициях, пил водку возле костра с академиками истнаук.. задавайте вопросы - я отвечу))) шучу, друзья, всё правда - кроме отвечу)
(древний рассказ конца 90-ых, когда я ещё фигачил какие-то примитивные тексты, воображая себя некислым прозаиком)
ВОДА ЮРСКОГО ГОРИЗОНТА
Мой дед жил в деревне Белая Сарока. У него в крынице была вода Юрского горизонта. Так утверждал его собутыльник - доктор исторических наук из Мазыра.
- Нектар олимпийских богов, - кряхтел он, запивая самогон рассолом.
- Самогон или рассол? - интересовался дед.
- Вода! - восклицал гость и засыпал.
Ему было под 80. Дед уважительно накрывал его пледом и велел мне не шуметь.
Я часто гостил у деда. Неизменно брал с собой мяч, но чаще шайбу и клюшку. Зимние каникулы я почти всегда проводил в Белай Сароке. Мечтал стать голкипером. Как Владислав Третьяк. Ну, или как Юрий Шундров. Преуспеть в футбольном нападении я потерял всякую надежду. Левая была неударная. А правой я даже пенальти пробивал "шведкой". То бишь внешней стороной. Что, впрочем, вратарям не нравилось. Мой тренер в ДЮСШ однажды сказал: "Все штрафные, что по центру от ворот и правее - пробивает Славентий". Я этим гордился, но всё ещё мечтал стать воротником.
В дедушкином колодце водились жабы. Большие с выпуклыми глазами. Жабы внушали мне животный страх и отвращение одновременно. Однажды дед вытащил вместе с ведром воды настоящего ужа. Уж зашипел. Медленно выполз из алюминиевой ёмкости и исчез в гараже. Ужей я не боялся.
Бабушку война настигла после третьего класса. Больше школу она не не посещала. После войны стала дояркой. Когда доила домашнюю корову Жужу, всегда разговаривала с ней. Иногда жаловалась ей на пьянство деда и на мой плохой аппетит.
- Хошь стать варатарем? Пей парное молоко, - наставляла меня бабка.
- Это почему же?
- Тот твой Яшин выпивал по пять-шесть кружек в день.
- Откуда вы знаете? - шифровался я, скрывая тот факт, что мои любимые футбольные вратари - Отар Габелия и Виктор Чанов.
- В "Известиях" печатали.
"Известия" я не читал. Я читал Д.-Ф.Купера. Поэтому верил на слово и выпивал очередную порцию молока. Едва сдерживая подступающий к горлу приступ тошноты. В последствии это пригодилось. Я не блюю, даже смешивая портвейн, водку и, допустим, коньяк...
Зимой в деревне было много льда. Пруд, река, озера. Я натягивал на ноги чьи-то старые валенки. Они мне напоминали хоккейные вратарские щитки. Дед заводил "Иж Юпитер" 64-го года:
- Поедем со мной к академику?
Бабушка суетилась на кухне:
- Яишенку с салом будешь?
Я наматывал изоленту синего цвета на клюшку "ТИСА":
- Не-е-е! Сегодня чехи с канадцами играют.
Я так и не стал голкипером. Не стал нападающим. До сих пор не терплю парного молока. Моей клюшкой залатана дыра в заборе между курятником и огородом. Мой кожаный мяч "mexico-86" был недавно обнаружен отцом на чердаке.
Мне нравится вода Юрского горизонта.
Мушу визнати, що зі своїм батьком впродовж життя я спілкувався зовсім мало. Незважаючи на те, що приблизно 16 років ми прожили під одним дахом, спільних тем у нас майже ніколи не було. Зазвичай ми лише вітались, бажали один одному гарних снів, тривіально цікавились справами. Між нами навіть спалахнули дві-три «холодні» війни, які зрештою, пригадуючи історію другої світової, можна назвати ще й «дивними». Але щоб там не відбувалося, ми ніколи відверто не сварились, а якщо й гнівались чи ображались, то по-чоловічому, мовчки. Іншими словами, пригадуючи історію першої світової, «верденських м’ясорубок» ми не розігрували. Напевно саме через обмаль спілкування в моїх нинішніх спогадах особливо яскраво спалахують фрагменти минулого, які нас зближують.
1981-ий. Мені шість років. Я підходжу до батька з розгорнутою газетою, показую йому турнірну таблицю чемпіонату СРСР по футболу і прошу пояснити, що там до чого. Батько довго, неквапливо й цікаво розповідає про кількість ігор, перемоги, нічиї, поразки, різницю забитих і пропущених, нарахування очок, двоколову систему і все таке. В одну мить, принаймні зараз так здається, футбол для мене перетворюється майже на релігію. Влітку 1982-го, під час своїх перших шкільних канікул, чемпіонат світу в Іспанії я дивлюсь вже очима фанатичного вболівальника. Гол Андрія Баля у ворота збірної Бразилії пам’ятаю, наче бачив ту гру кілька днів тому.
Так ми з батьком стаємо спільниками. Ми божевільно вболіваємо за київське «Динамо» і збірну СРСР, відверто недолюблюємо усі московські клуби, а календарний матч зі столичним «Спартаком» перетворюється для нас чи не на Армагеддон. Після поразки від червоно-білих (це майже неможливо, але раз чи два таке трапилось) у мене підвищується температура, болить шлунок, я роздратований. Мене мучить безсоння. Батько ж трагічно напивається з друзями, ігноруючи повсякденний ритуальний перегляд інформаційної телепрограми «Час».
У травні 1986-го, коли в Ліоні у фіналі кубка володарів кубків Олег Блохін забиває другий гол у ворота мадридського «Атлетіко», ми з батьком несамовито горланячи, обіймаючись і підстрибуючи до стелі, ненароком розбиваємо дорогу кришталеву люстру, яка, курва, підступно висіла над нами. Вона розлітається на крихітні друзки по підлозі, але ми не зважаємо. Мати зітхає і йде до кухні за віником. Нічого не вдієш. Чоловіки. Футбол.
А ще батько навчив мене влучно пробивати по м’ячу «шведкою», тобто зовнішньою стороною, грати в шахи і пінг-понг. Здається, все. Решта, то привітання, прощання, поздоровлення і «як твої справи». Можливо все могло бути якось інакше. Змістовніше. Але мені чомусь здається, що все має бути саме так, як воно є. Просто і без зайвих розмов.
Якось нещодавно я зазирнув до нього в кімнату і запитав чи буде він пити чай. Батько дивився «Невгамовну Анжеліку». Не відриваючи погляд від екрана, він ствердно кивнув. Я приніс чай і ледве втримався від чорного гумору з приводу його кінематографічних вподобань. Можливо він просто вбиває час і насправді йому просто облом вимкнути цю допотопну гидоту від жабоїдів, подумав я, і вийшов з кімнати нічого вголос не зауваживши.
Через кілька годин я знову постукав до нього. Цього разу запропонував каву. Батько зосереджено дивився вже «Анжеліку – маркізу янголів». Він жестом дав знати, що зовсім не проти добре звареної міцної кави, але очей від перегляду стрічки не відірвав. Невже це старість і цілковита втрата смаку, розмірковував я, готуючи каву. Досить глузувати, можливо що на мене через кільканадцять років чекає те ж саме. Генетичний зв’язок і все таке інше.
Коли я приніс каву, по екрану повзли титри. Батько дещо вайлувато потягнувся за чашкою, посміхнувся, подякував і подивився у вікно. Сонце кольору живої вулканічної лави, якою її завжди показують телеканали на кшталт «Діскавері», сідало далеко в засніженому полі.
- Чарівно вечоріє, - сказав батько.
- Угу. В місті такого дива не побачиш.
- В юності я був закоханий в Мішель Мерсьє, - раптом зізнався він.
- Я в Софі Марсо, - зізнався я.
- В цьому є щось французьке. Відчуваєш? – запитав батько.
- Відчуваю, - погодився я.
- У мене є якийсь коньяк з Марселю, прихований від матері в гаражі, - сказав батько.
- У мене є диск з піснями Джо Дассена, - сказав я.
- Ну, тоді ходімо, - запропонував він і ми рушили, залишивши сонце вмирати наодинці.