Юха Мието
06.12.2021, 22:37
Ночь нежна
Ночь нежна и тем парадоксальна
Гэтсби вспомнил вкус херсонской пыли
И отметил тут же визуально
Сумерки взорвались и застыли
Комната быть может просто клеткой
Джаз хрипит царапаным винилом
Ветер за окном срывает ветки
Раскаленное внутри вино остыло
Где-то далеко томясь в потугах
Улыбнется переплетчик пьяный
Он уже твою верстает книгу
Растворяя лед в своем стакане
блюз де beer (колыбельная)
В пивной сегодня выходной, здесь тихо и печально,
На кромке дремлет часовой, а может быть дневальный.
На нём вельветы с бахромой, ботинок остроносый,
Тарань под жилистой рукой, в кармане папиросы.
Он спутал день, быть может, год, а может и полвека,
Во сне он сладко пиво пьет и жаждет чебурека.
Рабочий, вор или поэт под пилигрима маской
Пришел сюда, лишь солнца свет смешал ночные краски.
На миг в двери блеснул замок, сознанье помутнело,
И существо, не чуя ног, на край дороги село.
В пивной сегодня выходной, здесь тихо и печально,
На кромке дремлет часовой, а может быть дневальный.
ПОРА (студенческое графоманское)
Пора домой. Я чем-то удручен.
Не слышен боле звон пивных бокалов,
И водки здесь недопустимо мало,
И каждое движенье моветон.
Пора домой. Я как-то одинок.
Мигрень проснулась от фальшивых песен,
И круг бесед так обреченно тесен,
Что было бы ретироваться впрок.
Пора домой. Я выпил посошок.
Под кухонным столом пощупал чью-то ножку,
И пьяный непростительно немножко
Обиженное тело поволок.
стремный хиппи
я ехал в переполненной маршрутке №31
на Подол
с жуткого бодуна
и хлебал пиво.
хлебать пиво было неудобно
но я исхитрялся
и хлебал.
рядом со мной стоял хиппарь
обвешанный фенями
с волосами и бородой.
Он слушал плеер
по моему группу Джефферсон Эйрплэйн
или Гребенщикова
или что-то еще
и жевал жвачку.
всякий раз
когда я хлебал
он вздрагивал и смотрел на меня
взглядом непонимания и возмущения.
«хочешь?» - спросил я.
хиппи отвернулся..
А
ты смотришь прямо в глаза
несёшь прекрасную ересь
у рыб в зеркальной воде
нерест
мы словно поток подсознанья
паузой среди строки
укрывшись неводом дремлют
рыбаки
и планов на вечер нету
и вожделенье в кулак
и в лодку молчанием дышит
маяк
Сестрёнка (колыбельная)
Колёса стучат не в такт, светлее тебя нет.
Я знаю, что будет так. Время погасит свет.
Горький чай и вино, сестрёнка, свернувшись, спит,
Словно в немом кино, где-то на острове Крит.
Где-то в стране Чад, где не растёт злак,
Черный шаман - гад, мне подаёт знак.
Мне отдаёт честь и убегает прочь.
Если вино есть, можно прожить ночь.
Можно встретить рассвет, в стену забить гвоздь.
Светлее тебя нет. Плачешь? Ты это брось.
Сестрёнка, свернувшись, спит. Я закрываю глаза.
Совсем не знаю санскрит, но знаю куда назад.
Девочка
Ты дыши, дыши, девочка. Слышишь меня? Только дыши.
Умирать всегда легче вдвоём где-то совсем в глуши.
Умирать непременно днём, лёжа на спине, глядя на облака.
И чтобы воздух прозрачен и чист, и чтобы в руке рука.
Чтобы время уже никогда не двигалось вспять,
Можно бросить блесну в реку и тихо ждать.
Можно сесть в электричку и ехать до станции N.
Ты дыши только, девочка, там среди серых стен.
(bonus track 1)
великий Гай Юлий Цезарь
был прищучен товарищами
у подножия какой-то древней статуи в Риме
среди десятков рук и ярко сверкающих клинков
среди громко дышащих винным перегаром и оливками лиц
он вдруг видит юного Марка Брута
оставляет всякое сопротивление
и со словами: «и ты, сын мой!»
отдаёт душу Харону.
время движется по спирали
его витки и повторения непредсказуемы
спустя две тысячи лет в общежитии #4 города Киева
в неравной драке возле женского умывальника
среди прочей урлы я увидел Пашу Овчинникова
с которым третьего дня пил портвейн и слушал БГ
«и ты, пидарас!» - воскликнул я с лёгким укором
и тут же умер от прямого удара в нос
чтобы история повторилась.
(bonus track 2)
иногда мне хочется писать красивые рассказы
о красивых людях
у которых в душе ренессанс
а в сердце – любовь и голуби.
вот они жуют красивую пахлаву
режут красивую брынзу
пьют красивое вино
и плещутся на мелководье
точно морские котики.
смотришь на них с умилением
и понимаешь
что человек – венец творения
а красивый человек – ваще штыр и колбаса.
они все такие бесконечно славные
не знают что такое предательство
унижение
руины Иерихона
и восьмёрка к даме с тузом.
за окном тем временем вечереет
я сижу на тёплом балконе
покуриваю свою трубочку
и слушаю Нино Катамадзе
«Сулико».
я очень красивый человек.
Ночь нежна и тем парадоксальна
Гэтсби вспомнил вкус херсонской пыли
И отметил тут же визуально
Сумерки взорвались и застыли
Комната быть может просто клеткой
Джаз хрипит царапаным винилом
Ветер за окном срывает ветки
Раскаленное внутри вино остыло
Где-то далеко томясь в потугах
Улыбнется переплетчик пьяный
Он уже твою верстает книгу
Растворяя лед в своем стакане
блюз де beer (колыбельная)
В пивной сегодня выходной, здесь тихо и печально,
На кромке дремлет часовой, а может быть дневальный.
На нём вельветы с бахромой, ботинок остроносый,
Тарань под жилистой рукой, в кармане папиросы.
Он спутал день, быть может, год, а может и полвека,
Во сне он сладко пиво пьет и жаждет чебурека.
Рабочий, вор или поэт под пилигрима маской
Пришел сюда, лишь солнца свет смешал ночные краски.
На миг в двери блеснул замок, сознанье помутнело,
И существо, не чуя ног, на край дороги село.
В пивной сегодня выходной, здесь тихо и печально,
На кромке дремлет часовой, а может быть дневальный.
ПОРА (студенческое графоманское)
Пора домой. Я чем-то удручен.
Не слышен боле звон пивных бокалов,
И водки здесь недопустимо мало,
И каждое движенье моветон.
Пора домой. Я как-то одинок.
Мигрень проснулась от фальшивых песен,
И круг бесед так обреченно тесен,
Что было бы ретироваться впрок.
Пора домой. Я выпил посошок.
Под кухонным столом пощупал чью-то ножку,
И пьяный непростительно немножко
Обиженное тело поволок.
стремный хиппи
я ехал в переполненной маршрутке №31
на Подол
с жуткого бодуна
и хлебал пиво.
хлебать пиво было неудобно
но я исхитрялся
и хлебал.
рядом со мной стоял хиппарь
обвешанный фенями
с волосами и бородой.
Он слушал плеер
по моему группу Джефферсон Эйрплэйн
или Гребенщикова
или что-то еще
и жевал жвачку.
всякий раз
когда я хлебал
он вздрагивал и смотрел на меня
взглядом непонимания и возмущения.
«хочешь?» - спросил я.
хиппи отвернулся..
А
ты смотришь прямо в глаза
несёшь прекрасную ересь
у рыб в зеркальной воде
нерест
мы словно поток подсознанья
паузой среди строки
укрывшись неводом дремлют
рыбаки
и планов на вечер нету
и вожделенье в кулак
и в лодку молчанием дышит
маяк
Сестрёнка (колыбельная)
Колёса стучат не в такт, светлее тебя нет.
Я знаю, что будет так. Время погасит свет.
Горький чай и вино, сестрёнка, свернувшись, спит,
Словно в немом кино, где-то на острове Крит.
Где-то в стране Чад, где не растёт злак,
Черный шаман - гад, мне подаёт знак.
Мне отдаёт честь и убегает прочь.
Если вино есть, можно прожить ночь.
Можно встретить рассвет, в стену забить гвоздь.
Светлее тебя нет. Плачешь? Ты это брось.
Сестрёнка, свернувшись, спит. Я закрываю глаза.
Совсем не знаю санскрит, но знаю куда назад.
Девочка
Ты дыши, дыши, девочка. Слышишь меня? Только дыши.
Умирать всегда легче вдвоём где-то совсем в глуши.
Умирать непременно днём, лёжа на спине, глядя на облака.
И чтобы воздух прозрачен и чист, и чтобы в руке рука.
Чтобы время уже никогда не двигалось вспять,
Можно бросить блесну в реку и тихо ждать.
Можно сесть в электричку и ехать до станции N.
Ты дыши только, девочка, там среди серых стен.
(bonus track 1)
великий Гай Юлий Цезарь
был прищучен товарищами
у подножия какой-то древней статуи в Риме
среди десятков рук и ярко сверкающих клинков
среди громко дышащих винным перегаром и оливками лиц
он вдруг видит юного Марка Брута
оставляет всякое сопротивление
и со словами: «и ты, сын мой!»
отдаёт душу Харону.
время движется по спирали
его витки и повторения непредсказуемы
спустя две тысячи лет в общежитии #4 города Киева
в неравной драке возле женского умывальника
среди прочей урлы я увидел Пашу Овчинникова
с которым третьего дня пил портвейн и слушал БГ
«и ты, пидарас!» - воскликнул я с лёгким укором
и тут же умер от прямого удара в нос
чтобы история повторилась.
(bonus track 2)
иногда мне хочется писать красивые рассказы
о красивых людях
у которых в душе ренессанс
а в сердце – любовь и голуби.
вот они жуют красивую пахлаву
режут красивую брынзу
пьют красивое вино
и плещутся на мелководье
точно морские котики.
смотришь на них с умилением
и понимаешь
что человек – венец творения
а красивый человек – ваще штыр и колбаса.
они все такие бесконечно славные
не знают что такое предательство
унижение
руины Иерихона
и восьмёрка к даме с тузом.
за окном тем временем вечереет
я сижу на тёплом балконе
покуриваю свою трубочку
и слушаю Нино Катамадзе
«Сулико».
я очень красивый человек.